Добавить новость
Заценки пользователя Байконыр
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
Когда раздражён российский (казахстанский) чиновник, то он через слово вставляет «блядь», а предложение заканчивает фразой « ё... твою мать !»(шешен...!)
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
Когда раздражён российский (казахстанский) чиновник, то он через слово вставляет «блядь», а предложение заканчивает фразой « ё... твою мать !»(шешен...!)
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
Рябята Вы там были?? Понты это все!улучшение переговорных позиции
Олег Остапенко считает главный космический проект России последних десятилетий тупиковым решением.
Глава Роскосмоса готов отказаться от «Ангары»..... Вот вам подтверждение насчет "понтов" космического масштаба.
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/562792#ixzz2qrxfGJXN
Олег Остапенко считает главный космический проект России последних десятилетий тупиковым решением.
Глава Роскосмоса готов отказаться от «Ангары»..... Вот вам подтверждение насчет "понтов" космического масштаба.
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/562792#ixzz2qrxfGJXN
Восточный -там только РН Ангара, которая еще "сырая",в ближайшие 7-10 лет, а то и все 10-15 лет, "Ангара" не сможет заменить "Протон", так как новой ракете еще предстоит налетать определенную статистику по надежности, чтобы ее можно было продвигать на глобальном рынке коммерческих запусков. Россия только пугает новым космодромом где все "заточено" для Ангары(для улучшения своих переговорных позиции). Ангара в разработке аж с 1993 года- так что, кто в ракетостроении соображает тот знает, что Россия пока "берет на понт" - типа если что мы уйдем на "Восточный".
posco не борзеет, а отстаивает национальные интересы, причем в отличие от америкосов не бомбами и томагавками
Когда раздражён российский (казахстанский) чиновник, то он через слово вставляет «блядь», а предложение заканчивает фразой « ё... твою мать !»(шешен...!)
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
Когда раздражён американский чиновник, то он через слово вставляет «демократия», а предложение заканчивает фразой «общечеловеческие ценности».
Урок для Солнцеподобного, у него будет наверно хуже
Махновщина - для хохляндии это не новое
Единственный "мужик с яйцами" в Украинской политике-это Юлия Тимошенко и губернатор Волынской области Башкаленко
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
Перепост
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Перепост
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
Перепост
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Урок для Солнцеподобного, у него будет наверно хуже
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
Перепост
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
Глядя на этого дрожащего человечка с лоснящимися щёчками (Янукович), рассказывающего о том, как нехорошие оппозиционеры его обидели и обманули, вспоминаю предателя "Петюню" и капитана Жеглова на перебитой засаде в Марьиной роще из романа "Эра милосердия" (фильм "Место встречи изменить нельзя"):
- Глеб! - закричал Соловьев. - Да ты что?! Неужто ты этой воровке, марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
- Ты мне не товарищ, - сказал тихо Жеглов. - Ты трус, сволочь. Ты предатель. Вошь ползучая...
- Не имеешь права! - взвизгнул Соловьев. - Меня ранили, ты за свои слова ответишь!..
- Лучше бы он тебя застрелил, - грустно сказал Жеглов. - С мертвого нет спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что умерли, но бандитской пули не испугались, - всех нас ты продал! Из-за тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут напугать...
- Ты врешь! Я не испугался, я потерял сознание! - блажил Соловьев, и видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его ударил пистолетом Фокс.
- Ты не сознание, ты совесть потерял, - сказал все так же тихо Жеглов, и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
Отворилась дверь, и шумно ввалились Пасюк, Тараскин, Мамыкин, еще какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
- Ты, когда пистолет он навел на тебя, не про совесть думал свою, не про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
- Да-да-да! - затряс кулаками Соловьев. - И про деток своих думал! Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал, возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой, наверное!..
Все в комнате отступили на шаг, и тишина стала такая, будто вымерли мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул. Жеглов встал и сказал свистящим шепотом:
- Будь ты проклят, гад!
А что найдут у Солнцеподобного -фантазии не хватить.
Америкосы про платили кукарекнуть подобное! Хохляндию отворачивают,Грузию уже отвернули (кстати тоже во время Олимпиады),Прибалтика. Америкосы продавливают так чтобы вокруг России были озлобленные на Рашу (русских)население (государства) вот откуда торчат уши всяких (нациков)
Америкосы про платили кукарекнуть подобное! Хохляндию отворачивают,Грузию уже отвернули (кстати тоже во время Олимпиады),Прибалтика. Америкосы продавливают так чтобы вокруг России были озлобленные на Рашу (русских)население (государства) вот откуда торчат уши всяких (нациков)
Софруджу-речь идет, о том что будут стабильно дальше обкрадывать с зарплат, стабильность -только по "киданию, наеб...ния" -1999,2009,2014..И еще поучают жизни и устраивают очередное "бла-бла шоу".То что правители ни во что ставит простой народ.